Автор: Трита Парси, исполнительный вице-президент Института ответственного госуправления им. Куинси (Вашингтон).

 

Интервью подготовлено специально для передачи «Международное обозрение» (Россия 24)

 

Отличие Трампа от других президентов США в том, что, если он понимает, что двинулся не туда, он останавливается и идёт в обратном направлении. Другие американские президенты боялись завершать войны, которые начали, даже когда точно знали, что проигрывают. Трамп не такой. О том, может ли Трамп не только прекратить войну, но и создать устойчивый мир, насколько подорван авторитет МАГАТЭ и что будет с ДНЯО после израильско-иранского столкновения, Фёдору Лукьянову рассказал Трита Парси в интервью для программы «Международное обозрение».

 

Фёдор Лукьянов: Вираж Трампа – сначала вмешательство в войну против Ирана, потом резкий выход из неё – это очень нетипичное поведение для американского президента.

 

Трита Парси: Да. Одного у Трампа не отнимешь: его отличие от других президентов Соединённых Штатов в том, что, если он понимает, что двинулся не туда, он останавливается, разворачивается и идёт в обратном направлении. Он вмешался в Йемене, на мой взгляд, это была большая ошибка, но через месяц и сам президент это понял. Просто отозвал силы, объявил о победе, хотя вообще непонятно, было ли что-то достигнуто, и всё!

 

Другие президенты США попросту боялись прекращать войны, которые начали. Даже когда точно знали, что проигрывают. Но они продолжали, а потом передавали конфликт следующему президенту. Тот получает такое наследство, не решается остановить войну и передаёт дальше преемнику. Так получаются войны, которые тянутся по двадцать лет, хотя в первые же месяцы становится понятно, что ничего не выйдет.

 

Трамп не такой. И надо отдать ему должное: когда он видит, что не получается, то просто сворачивает своё участие.

 

Так и с Ираном. Полномасштабная война явно не входила в его планы. Когда он взял курс на перемирие и увидел, что Израиль старается его саботировать, он не постеснялся публично высказаться – в выражениях, которых никто никогда не слышал из уст президента США. Это был выпад в адрес Израиля, подобного которому не бывало со времён Суэцкого кризиса 1956 года. Это кое-что значит, ведь Трамп только что беспрерывно восхвалял Нетаньяху, говоря о том, что подобного уровня взаимопонимания у двух стран не было никогда.

 

Фёдор Лукьянов: Теперь Трамп говорит о переговорах с Ираном – правда, непонятно, о чём.

 

Трита Парси: Трамп действительно хотел бы возобновить какой-то переговорный процесс. Соответственно, добиться соблюдения перемирия. А для этого ему нужно не только однократно надавить на Израиль, а поддерживать это давление постоянно. То, что он может оказать воздействие на Израиль, он продемонстрировал, а вот способность делать это последовательно – пока что нет.

 

Например, в Газе он заставил Нетаньяху пойти на перемирие, но не смог добиться от израильского правительства его соблюдения. Чтобы давление работало, Трамп должен найти путь к какой-то сделке с Ираном. Для этого иранцам следует продемонстрировать, что они готовы вступить в новый дипломатический процесс. И готовы на творческие подходы, которые позволят обеим сторонам заявить, что они не отступили от своих «красных линий». Но чтобы такое произошло, Трамп должен каким-то образом довести до понимания иранцев, что он готов вернуться к своей изначальной «красной линии»: никаких действий по превращению программы в военную. Но для этого надо отказаться от израильской «красной линии» – никакого обогащения.

 

Потому что причина недавней конфронтации, её первородный грех, заключается как раз в том, что была принята израильская версия «красной линии».

 

Фёдор Лукьянов: Такое ощущение, что МАГАТЭ во всём этом кризисе оказалась даже не вне игры, а в игре, которую агентство проиграло.

 

Трита Парси: Форма и язык майского доклада МАГАТЭ, заявления совета директоров и самого генерального директора Гросси были слишком резкими. Это было осознанное желание взвинтить ситуацию, чтобы позволить европейцам пойти на быстрые действия и, не дожидаясь октября, вернуть санкции. Израиль использовал этот доклад. Это не значит, что они не стали бы атаковать, если бы доклада не было. Но доклад повлиял на атмосферу, которая сложилась на Западе: ну вот, мол, иранцы мухлюют, МАГАТЭ их уличило, самый жёсткий доклад за всё время, пора передать досье в Совет Безопасности… И это создало ощущение правомерности действий Израиля, хотя вообще-то имело место бесспорное нарушение статьи 56 дополнительного протокола к Женевской конвенции, которая запрещает подобные удары по ядерным объектам.

 

Фактически иранцам дали повод отказаться от сотрудничества с МАГАТЭ, а при определённых обстоятельствах и выйти из ДНЯО, что было бы резкой эскалацией. Это будет плохо для всех.

 

По авторитету МАГАТЭ точно нанесён сильный удар. И то, что израильтяне уничтожили ряд иранских учёных-физиков вместе с их семьями прицельными ударами, должно было бы непременно вызвать крайне резкую реакцию МАГАТЭ. Тем более что есть подозрения, что имена этих учёных стали известны Израилю, потому что иранские власти передали их МАГАТЭ в рамках сотрудничества.

 

Но агентство молчит, вообще никаких откликов. И это ещё больше подрывает его репутацию.

 

Фёдор Лукьянов: Вы упомянули Европу, там поддержали действия Израиля.

 

Трита Парси: Слышать заявления европейцев, что Израиль имеет право на самооборону, после того как Израиль нанёс удары по ядерным объектам, – это вообще-то насмешка над международным правом. Одно дело, когда таким образом характеризовали непосредственную реакцию на события 7 октября. Но здесь не на что было реагировать – никакого иранского нападения не было.

 

Это реакция на доклад МАГАТЭ, которая тем самым подрывает свою репутацию, давая повод для войны. Но для Европы такие заявления – это не только шанс оправдывать действия Израиля, это придавать им вид законности. И это удар по ДНЯО, по международному праву – после всех долгих лет, когда европейцы твердили про «порядок, основанный на правилах».

 

Фёдор Лукьянов: Как вы думаете, может война возобновиться?

 

Трита Парси: Ситуация очень хрупкая. Настроение Трампа нестабильно. Сейчас он скорее раздражён Израилем, потому что осознал, что Израиль невозможно сдержать без прямого американского вмешательства в войну, и вмешательство это может оказаться совсем не краткосрочным, а полномасштабным.

 

Но настроение может измениться. Если с дипломатическим процессом на иранском направлении дело не заладится, Трамп может сделать две вещи. Либо заявить, что он опять готов наносить удары, либо сказать – а никакой ядерной проблемы Ирана больше нет, мы всё уничтожили, я умываю руки и буду заниматься другими вещами.

 

Даже если перемирие окажется устойчивым, Израиль не прекратит охоту за иранскими учёными, используя агентуру «Моссада» внутри страны. Продолжатся и диверсии. Перемирие не остановит тайную грязную войну, и в ней у Израиля огромное преимущество над Ираном.