Автор: Алексей Владимирович Кузнецов, доктор экономических наук, член-корреспондент РАН, директор Института научной информации по общественным наукам РАН

 

Еще 10-15 лет назад очень многие и в России, и в соседних государствах скептически воспринимали перспективы любых интеграционных проектов на постсоветском пространстве. На мой взгляд, сказывалось давление европоцентричного взгляда – эти интеллектуальные шоры не позволяли увидеть альтернативные пути успешной интеграции в Евразии, отличные от схем, отработанных в рамках Европейского союза. Не случайно, со стороны отечественных востоковедов такого скепсиса почти не наблюдалось, а в 2015 г. отделение глобальных проблем и международных отношений Российской академии наук приняло решение о присуждении Г.И. Чуфрину весьма почетной премии имени Е.С. Варги за монографию «Очерки евразийской интеграции». В ней известный академик (тогда еще членкор РАН) показывал нераскрытый потенциал сближения стран региона . Со стороны специалистов по мировой экономике, изучавшим реальные факты взаимодействия бизнеса в ареале Большой Евразии, также удавалось медленно, но неуклонно объяснять уже достигнутые успехи и нераскрытые преимущества интеграции России, Казахстана и других участников региональных евразийских проектов . Разрыв многих географически протяженных трансграничных цепочек создания стоимости в период пандемии COVID-19, а затем обострение геополитической турбулентности начиная с 2022 г. заставили большинство экспертов по-новому взглянуть на механизмы развития региональной интеграции в условиях меняющегося мироустройства.

 

Прежде всего в очередной раз стало ясно, что экономический детерминизм опасен. Успех региональной интеграции базируется не только на сугубо финансовой выгоде, но и на грамотном использовании культурно-исторической близости взаимодействующих соседних стран. Кроме того, никакие экономические конструкции не могут успешно существовать, если не обеспечен достаточный для соответствующего макрорегиона уровень безопасности. Вместе с тем движение к полицентричному мироустройству означает большее внимание к интересам самых разных стран, а не только доминирующих глобальных и региональных держав. Это означает недопустимость любых чрезмерно жестких схем региональной интеграции, столь любимых в евроатлантическом ареале, где даже ЕС в последнее время отчасти становится придатком НАТО.

 

При таком раскладе становится понятно, что кропотливо создававшийся с 1990-х годов фундамент большой евразийской интеграции в существенной мере соответствует новым реалиям. Мы имеем несколько параллельных структур, ядро которых более-менее совпадает – в частности, пятерка ЕАЭС для преимущественно экономического взаимодействия (причем ряд экономических институтов включает большее число соседних стран – например, Евразийский банк развития также Таджикистан и Узбекистан), ОДКБ как основа безопасности в регионе и СНГ как зонтик для мягкого, но многоформатного интеграционного взаимодействия. Гибкость евразийской интеграции придает наличие на более обширном ареале (но без Армении) проекта ШОС, который в ряде сфер всё больше балансируется расширенным БРИКС, куда помимо России из стран СНГ никто не входит, но наличие Индии и присоединение Ирана фактически притормаживают экспансию Китая.

 

При этом ОДКБ в силу своей более чем двадцатилетней истории, равно как и накопленному багажу позитивных результатов оказывается одной из главных опор евразийской интеграции, особенно если не предъявлять к этой организации требований жесткого и гомогенного военного союза, коим она всерьез никогда и не замышлялась. ОДКБ может быть достаточно эффективна при решении того перечня проблем безопасности, на который она изначально нацеливалась. Нельзя не согласиться с профильными экспертами, что ОДКБ неплохо справляется с задачей профилактики нелегальной миграции, сдерживает неконтролируемый рост организованной преступности и торговли наркотиками, пресекает инфильтрацию на свою территорию вооруженных отрядов исламских экстремистов, борется с террористическим подпольем .

 

Полагаю, что в немалой степени успех ОДКБ всегда определялся не только объективными историческими и внешнеполитическими предпосылками, а также понятной сферой ответственности организации, но и персональным фактором, который раньше иногда умышленно пытались недооценивать. Разумеется, нельзя не отметить стартовый заряд для развития ОДКБ, который обеспечил первый Генсек ОДКБ Н.Н. Бордюжа. Однако у каждого периода свои сложности и задачи, причем на долю нынешнего Генсека ОДКБ И.Н.Тасмагамбетова выпала особая миссия сохранить важную роль ОДКБ как фундамента коллективной безопасности в регионе на фоне ведения Россией Специальной военной операции на Украине. Символично, что Имангали Нургалиевич – первый Генсек ОДКБ, не являющийся генералом, зато в его богатом послужном списке много ответственных постов разного функционала, включая должность премьер-министра Республики Казахстан.

 

Не случайно, что при И.Н. Тасмагамбетове Секретариат ОДКБ демонстрирует более активную гражданско-экспертную повестку: проведение круглых столов, приглашение академического сообщества и аналитиков для обсуждения «формирующейся архитектуры международных отношений». Подобная практика расширения сотрудничества позволяет легитимизировать принятие решений посредством экспертного подхода, а также интегрировать научные подходы и академическое сообщество в целом в практическую деятельность ОДКБ. Нельзя не отметить усиление роли и востребованности практических инструментов: обмен данными, совместные тренировки, целевые операции по киберугрозам. Это позволяет говорить о трансформации Секретариата из привычно координирующего, в функционально-операционный центр. И.Н. Тасмагамбетов подчеркивает необходимость совершенствования организационных механиствов секретариата и консультативных органов ОДКБ, чтобы они могли быстрее реагировать на существующие вызовы, в том числе такие новые, как угрозы в киберсфере.

 

Особо подчеркну, что при И.Н. Тасмагамбетове ОДКБ активизирует взаимодействие с ООН, СНГ, ШОС и другими организациями. Данная политика усиливает роль ОДКБ в глобальной и региональной системах коллективной безопасности. Также это говорит о видении ОДКБ в качестве не только военно-политического, но и дипломатического института, способного укреплять архитектуру безопасности Евразии. Нельзя не согласиться с тезисами, которые нынешний Генсек ОДКБ сам сформулировал в одном из наиболее известных российских научных изданий по внешнеполитической тематике: «Главная задача ОДКБ на обозримую перспективу заключается в усилении роли и значимости Организации в меняющейся системе международных отношений, сохраняя приверженность устоявшимся принципам, приоритетам и при этом соответствуя современному контексту региональной и глобальной безопасности. Основные усилия Организации будут направлены на выработку новых подходов к превентивному воздействию на кризисные ситуации и эффективное разрешение существующих в ее зоне ответственности проблем» .

 

Разумеется, безопасность, которую способна обеспечить ОДКБ, будет значимым условием прогресса и в области экономической интеграции, причем важно отметить, что речь идет не только о постсоветском пространстве, но и углублении связей России и государств Центральной Азии с партнерами в Южной и Юго-Западной Азии, которые ученые возглавляемого мною Института научной информации по общественным наукам РАН расценивают как очень важный вектор политики «разворота на Восток». Последнее особенно важно в случае успешной реализации планов, связанных с полноценным запуском международного транспортного коридора «Север-Юг».

 

Сноски:

 

Чуфрин Г.И. Очерки евразийской интеграции. – Москва: Весь мир, 2013. – 128 с.

 

Кузнецов А.В. Российские прямые инвестиции как фактор евразийской интеграции // Вопросы экономики. – 2014. – № 8. – С. 58-69; Кузнецов А.В., Квашнин Ю.Д. Мониторинг взаимных инвестиций в странах СНГ – 2015. – Санкт-Петербург, ЕАБР, 2015. – 54 с.

 

Кривопалов А.А. ОДКБ на исходе второго десятилетия своей истории // Мировая экономика и международные отношения. – 2021. – Том 65, №7. – С. 126-134.

 

Тасмагамбетов И.Н. ОДКБ: неизменные приоритеты в условиях меняющегося миропорядка // Международная жизнь. – 2024. – №2. – С. 18-27.